Я уложил её на пол, Ната часто дышала и было заметно, как бегают под веками глаза. Расстегнув ворот блузки я метнулся к окнам и распахнул всё, что смог - вековая краска намертво запечатала большую часть фрамуг. Свежий весенний ветерок ворвался в помещение и зашелестел страницами книг. Надо вызвать парамедиков, но мой коммуникатор дома. Где гаджет Наты? Я стал шарить по столу и копаться в ящиках, вытряхнул всё из её сумки, но кроме бутылки с водой ничего дельного не нашёл. На столе была тряпочка, я обильно её смочил и стал обтирать Наталье лицо холодной водой, похлопывая её по щекам. Сознание стало возвращаться, она морщилась, лицо обрело прежний румянец, губы зашевелились. Шёпот, но не разобрать. Правая рука дернулась. Глаза открылись. Опять шёпот. Я нагнулся.
- Она воняет. Я ей подоконники протираю, - едва слышно сказала Ната.

Она едва заметно улыбнулась и попыталась подняться. Я посадил её в кресло. Недуг быстро отпускал, и минут через пятнадцать Ната уже разговаривала как ни в чём не бывало. Возможно, лишь только нотки аромата грязного подоконника напоминали ей, что не всё в порядке. От парамедиков она отказалась - ведь здесь должна была быть Лада, а не она. Всё обошлось, а ведь "клуб конспирологов" легко мог прекратить своё существование из-за обычного обморока, а система и астропсихологические кукловоды даже и не узнали бы о нашем существовании.

Сколько великих дел было провалено из-за досадных случайностей и банальных обстоятельств. Любая система хрупка. Гайка, брошенная в привод конвейера, способна остановить работу всего цеха. А как же социальный конвейер? Ведь для него тоже есть своя гайка. По крайней мере, должна быть. Вот только последствия могут быть ужасающими.